Форвард «Торонто» Никита Сошников дал интервью обозревателю «Советского спорта».
«ИГРАЮ В ТЕЛО»
— Никита, расскажите, что вы в прошлом сезоне не поделили с Владимиром Тарасенко?
— Это было в феврале, когда мы играли против «Сент-Луиса» (1:5). Вообще я тогда закусился со Скотти Апшоллом, который у них выходил в четвертом звене. Ну а Вова с лавки начал что-то говорить. И пошло-поехало…
Немного пообщались. Но ничего такого. Чисто игровой момент.
— А что, в НХЛ не принято при счете 1:5 на последней минуте наносить силовой прием?
— Думаю, Тарасенко возмутился из-за того, что соотечественник решил против него сыграть жестко. Там у нас скорее была война слов.
— Для вас на льду нет неприкасаемых?
— Я не пытаюсь сделать себе имя на том, чтобы ударить какую-то звезду. И действую по правилам. Когда есть шанс сыграть в тело, я так и поступаю. И без разницы, кто напротив, если это поможет моей команде.
— Вы выходили с выдающимися силовиками – Мэттом Мартином, Брайаном Бойлом. Как договаривались играть?
— Бойл – спокойный парень, никого не убивает. Просто он очень большой. А вот Мартин выносит людей как нечего делать. Я с ним не договаривался. Он разбегался и крушил всех хитами. А ты стараешься понять, куда побежит Мэтт. Иногда это бывает непредсказуемо.
«НАШ ФРЕДДИ КАК ЗАЩИТНИК»
— В конце января вы забили выдающийся гол «Детройту», получив пас от вратаря и пробежав всю площадку. На тренировке это не отрабатываете?
— Нет. Да там все случайно вышло! Я выпрыгнул с лавки на пересменке. И знаете, Фредди (Фредерик Андерсен) очень хорошо играет клюшкой. Уверен, он не просто так откинул шайбу куда-то, а реально отдал передачу. Бывает, наш вратарь начинает играть как защитник.
— Однажды главный тренер «Торонто» Майк Бэбкок сказал: «Сошников умеет хорошо выводить соперников из себя». Это комплимент?
— Не знаю. Но я в себе такую черту не искал. Играл в России в таком же духе. Старался действовать жестко – без разницы, против звезды или нет. Это ведь хоккей, все равны.
— Кто более подкожный игрок – вы или Лео Комаров?
— Лео этим занимается специально, это его профессия. А у меня нет такой задачи – взять и кого-то выбесить.
— Когда Комаров отказался быть вашим переводчиком?
— Когда меня только вызвали в НХЛ, я не был готов говорить по-английски. Все понимал, что происходит вокруг. Но перед камерами стеснялся. Вот Лео мне и помогал. А вот сейчас такой проблемы нет, и его помощь уже не нужна.
«ПОПАЛ ПОД ХАРУ»
— Как выглядит знаменитый «concussion protocol», когда игрока снимают с матча и проводят обследование?
— Я получил травму с «Бостоном» — Здено Хара влетел мне в голову прямо у борта. Я его не видел.
Подошел к доктору: «Слушай, я себя странно чувствую». Не упал, не потерял сознание. Но такое чувство, что в голове случился какой-то разрыв. При этом не было боли.
Врач говорит: «Ну, давай сделаем протокол». Ты садишься, тебе начинают задавать вопросы. Например, называют слова, ты пересказываешь их в обратном порядке. Смотрят, нет ли у тебя внутреннего кровоизлияния. И ты решаешь, возвращаться ли в игру.
Я вышел на третий период, но хорошо себя не чувствовал.
— А как симптомы проявляются в жизни? За рулем не можете ехать? Головокружение, пропал сон?
— Первые два месяца, конечно, голова у меня болела ужасно. И кружилось все, и другие симптомы были. Уже на второй день после стыка с Харой проявилось. Сразу понял, что у меня сотрясение мозга, причем не в самой легкой форме.
У всех ведь по-разному это бывает. Некоторых убивают, они сразу теряют сознание. А через два дня выходят играть.
— Сейчас вы здоровы?
— Делаю последние шаги. Осталось совсем немножко. Перед тренировочным лагерем «Торонто» хочу уже играть с ребятами в полный контакт. Я не переживаю из-за того, что могу не начать сезон вовремя. Главное – полностью восстановиться.
«НА ЛЬДУ СТРАХА НЕТ»
— Еще Бэбкок сказал о вас: «Иногда кажется, что Сошников ничего не боится». Это правда?
— На льду – ничего. А что бояться? Если есть страх, то зачем тогда выходить и играть?
В жизни же есть вещи, которых боюсь. Я – обычный человек. Не люблю, например, американские горки.
— Трудно перестраиваться под АХЛ, когда вас отправляют туда, чтобы набрать форму?
— В прошлом сезоне я даже не участвовал в тренировочном лагере из-за травмы. Не было шанса показать свою игру, поэтому пришлось начинать с АХЛ. Там та же система, но хоккеисты пониже уровнем. И ребята больше тянут одеяло на себя. Хотят выстрелить, чтобы их в НХЛ подняли. Это лига, где надо выживать и доказывать уровень. Когда ты только приезжаешь в Северную Америку, и тебя отправляют в АХЛ, то в первое время очень нелегко.
«НЕБОСКРЕБЫ ДАВЯТ»
— Сколько раз вы были в Зале славы?
— Один раз. Все успел посмотреть. Если бы приехал отец, я бы его обязательно сводил.
— Что там впечатлило?
— Все сделано на высшем уровне. А больше всего понравилось, как воссоздали раздевалку «Монреаля» — с формой, со старой амуницией игроков. Классно сделали. У нас бы такую в стиле СССР организовать, и тоже народ бы ходил.
— А в ресторане Уэйна Гретцки ужинали?
— Представляете, никогда не был. Хотя жил в двух шагах.
— Вы квартиру в Торонто себе нашли ближе к «Мэйпл Лифс» или «Марлис»?
— Я снял подальше от Air Canada Centre, мне не очень нравится район. Давит, когда вокруг небоскребы. Надоело, и я уехал из даунтауна. На машине добираться 15-20 минут. В принципе все наши ребята так ездят.
— Это не рядом с русским районом?
— Нет-нет, от него далеко.
— Я так и не дошел туда во время Кубка мира. Это похоже на Брайтон-Бич?
— Я не был на Брайтоне. Но когда приезжаешь в этот район, то чувствуешь себя будто на Родине. Российские магазинчики вокруг, полно наших людей. Есть русская баня, куда я хожу.
— Еще меня в сентябре 2016 года поразило, что весь Торонто сходил с ума от бейсбола, а не хоккея.
— Это очень сильно зависит от сезона. В том году «Сойки» входили в плей-офф, и начинался большой ажиотаж. Но если в розыгрыш Кубка Стэнли выходят «Мэйпл Лифс», то я даже описать не могу, что начинается в городе. Хоккей здесь на первом месте, как ни крути. Даже обсуждать нечего.
Источник: sovsport.ru
